9 июля
Ранний подъем даже обрадовал. Организм жаждал физической нагрузки. В лагере оставались Вовчик с распухшей щиколоткой и Мастер с разболевшимся коленом. Остальные - я, Ляшов, Огурцов и Ворсин, пошли на Гумачи. По дороге мы дошли до пограничного поста. Его в прошлом году еще не было, а теперь установлен строгий контроль за входящими в пограничную зону. У нас попросили документы, которые, естественно, мы не взяли с собой. Кроме предусмотрительного Ворсина. Ограничились тем, что составили список фамилий на один генкин паспорт и пообещали сегодня же вернуться.
Тропа вдоль реки Адылсу привела к Зеленой гостинице – месту, где базируются все альпинисты перед восхождением на Джантуган. Помимо альпинистских палаток там стоял вагончик, окруженный каменной оградой высотой до колена. Мы не восприняли этот заборчик как серьезное препятствие, тем более как ограждение, дружно перешагнули и пошли дальше. Из вагончика выпала симпатичная длинноволосая девушка, жующая яблоко. Мы с самыми добрыми выражениями лиц поздоровались с ней. Она промолчала и даже не улыбнулась. Генка завелся от такой невоспитанности, покричал ей пару замечаний. На что та ответила:
- Вообще-то это огороженная территория. Чтоб я вас на обратном пути здесь не видела!
Вот это хамство, так хамство! Гена был готов наязвить в ответ, но ограничился фразой:
- Такая симпатичная девушка. Вот только грубость портит все впечатление!
На обратном пути Ворсин решил назло пройти именно этим путем, никак не в обход.
Дальше мы вышли на морену, затем на обширный снежник, покрывающий ледник. Гена с Игорем умчали вперед. Мы с Огурцом отставали. Веталю было не по себе. Болел живот и тошнило. Горняшки вроде бы не должно быть, акклиматизацию все уже прошли. Оставалось одно – Огурец опять переел грибов. В «четверке» он маялся с животом после грибного соуса. Теперь же на подозрении мои блинчики с грибами, плюс беспорядочное питание вчерашнего дня с пивом. Как следствие – расстройство всего организма. Виталик отстал и от меня.
Ляшов и Ворсин успели скрыться за поворотом. Я продолжала затяжной подъем в одиночестве. Приходилось петлять по леднику, обходя трещины. Все это сильно удлиняло путь, но тем не менее цель приближалась. Вот уже и заключительный предперевальный цирк. Мужиков не видать. Они, наверное, уже на перевале. Я по их следам дошла до лавинного конуса. После случая с Федоренко все лавиноопасные места заставляют меня подмигивать. Вот и тут я поднималась по крутому лавинному сбросу с большой опаской, реагируя на любой звук. С соседней скалы постоянно сыпались камни, действуя мне на нервы. Но вот следы уперлись в скальный рельеф. Почему-то он вызвал у меня затруднения. Все время мешался ледоруб, у которого оторвался хлястик. Поэтому одна рука постоянно была занята. В общем, я все таки доползла до перевала и вздохнула с облегчением. Про спуск думать не хотелось. Виталик остановился под лавинным конусом. Решил дальше не идти. Видно совсем плохо парню стало. У меня же дико замерзли лапотульки. Сказались мокрые ботинки в сочетании со снегом.
На перевале оказалось приятно и безветренно. Солнце пригревало камни, а те отражали тепло на нас. Мои носки оказались промокшими насквозь. Я их положила на солнце просохнуть. А пока Генка натянул мне на ноги свои перчатки. Вроде и жить можно. Мы сидели и осматривали окрестности, до боли знакомые. Опять всплывали картины прошлогодней «четверки». Вот Чегет-Тау, куда Адмирал не взял Катьку Антонову и меня, побоялся. Вот перевал Украина, где Доктор провалился в трещину. А вон там скалы Аристова, где мы ночевали в очень уютном карманчике из снега. Вот Башкара, перевал Ложный Гумачи «двойка Б», перевал Западный Джантуган «двойка Б», вершина Джантуган. Весь узел из вершин и перевалов знаком и приятно вспоминается.
Ребро гребня, идущее от перевала Гумачи в направлении к Ложному Гумачи по идее должно вывести нас на вершину Гумачи. И если бы имелось время, то мы наверняка рванули бы туда.
Погода явно фартила для дальнейшего путешествия. И снег оказался в удовлетворительном состоянии. Вот и думай, верить или нет в невезение Федоренко. Стоило ему покинуть горный район, и солнце сразу же заулыбалось.
Около часа проторчали мы на перевале, пора бы и спускаться. Ляшов взял мой ледоруб и я пошла уверенней по скалам. На снегу спускалась на три такта, мужики так не осторожничали. Они почти сбежали с лавинного конуса. Внизу подобрали Огурца. Он вроде бы похорошел.
Под горку дело пошло гораздо быстрее и веселее. Мы глиссировали на ногах, ехали наперегонки, выпендривались как могли. Очень быстро добрались до зеленой гостиницы. Настроение было самым отличным и радужным. Причем настолько, что решили не портить его и той девушке с яблоком. Мы обошли территорию вагончика и пожалели его обитателей. Ведь нервные клетки не восстанавливаются.
Привал устроили на том же месте, где в прошлом году наша четверка отдыхала после перевала Восточный Джантуган и вершины Гумачи. Обеденный гарнитур остался не тронутым – большой камень вместо стола и несколько маленьких, заменяющих стулья, вокруг. Мы перекусили и помчали домой. По пути обсудили дальнейшие планы. Снег, по сравнению с тем, что мы видели, оказался в отличном состоянии. Почему бы и не продолжить маршрут?
Уже в лагере вместе с Жижиным и Вованом приняли решение идти дальше. Единственное, что мешало осуществлению наполеоновских планов – это распухшая нога Вована, он еле-еле ходил и все ухудшающееся состояние Веталя - живот прихватило и, видимо, надолго. Тогда разработали следующий план действий. Огурцов и Гайворонский остаются, еще день отдыхают. Потом идут в ущелье Шхельды, забирают заброску и подносят ее на ночевки «Улыбка Шхельды». Мы же вчетвером совершаем переход через перевал Бжедух «двойка Б» и спускаемся в ущелье Шхельды, встречаемся с парнями. Дальше на Юсеньги - всем составом. На том и порешили. Теперь оставшееся до темноты время посвятили сборам, осмотру снаряжения, распределению продуктов.
10 июля
И снова появился смысл нашего пребывания в горах. Снова с принятием решения появилась цель закончить маршрут. Снова мы становились на тропу. Рюкзаки упакованы, мы собраны. Ждать больше нечего. Недолгое прощание с общим другом из Барсуков, Игорьком. Короткое: - «До встречи» Огурцу и Гайворонскому. И мы ушли.
По мостику перешли через Адылсу и попали на замечательные стоянки в лесу. Черт, если б знать это раньше. Здесь гораздо уютнее, чем нашем сарае. Ну да ладно. Мы быстро прошли стоянки и вышли на тропу, ведущую на ледник Кашкаташ. Тропа с первых же шагов круто убегала вверх. А мы еще с немалым грузом за плечами. Попыхтеть пришлось изрядно.
На пути попался огромный камень с именами погибших альпинистов при восхождении на соседние вершины – Бжедух, пик Вольной Испании. Дальше вышли на моренный гребень, резко обрывавшийся в сторону ледника. Мы уже поднялись выше ледового языка и с моренного гребня открывался суперский вид на сам ледник и на седой Эльбрус. Тут мы сделали незапланированный продолжительный привал. Просто сил не было встать и пойти дальше. Солнце палило, как сумасшедшее. Мы взмокли как лошади после нескольких часов скачки. Однако была цель, и мы к ней шли. Пришлось встать. Особенно тяжело дался серпантин по рододендроновым склонам. Дальше было проще, поскольку основной набор высоты на подходе к перевалу уже сделан.
Вот мы и вышли на ледник. Он был пересечен множеством нешироких трещин, при обходе которых мы метались по леднику. Со стороны перевала Кашкаташ подул резкий колючий ветер. Небо мгновенно затянулось серыми неприятными тучами. Даже не верилось, что всего пятнадцать минут назад пели птички и светило солнце. Как только мы ступили на лед, нам открылся наш перевал, подъем на который представлял собой узкий крутой кулуар в скальном массиве. Мастер сказал, что подниматься надо будет по лавинному конусу. Ох! Как он круто смотрелся со стороны! Выход на сам перевал сопровождается свободным лазанием по скалам. Кулуар является как лавино, так и камнеопасным. Подошли под кулуар и упали на привал, среди нескольких огромных каменных глыб. Решили тут пообедать, а потом штурмовать перевал. Кстати сказать, решимости и пыла у нас поубавилось. Да и горы нахмурились. Как тут после наших злоключений не воспринять такое предупреждение?
Гена и Мастер пошли на разведку к кулуару. Мы с Ляшовым, прижимаясь к камням, кутаясь в теплые вещи, спасались от ледяного ветра. Даже аппетит пропал. Разведчики наши пришли навеселе. Оказывается, они приняли решение об окончательном сходе с маршрута. Меня не могла не обрадовать эта новость. Я тоже мигом повеселела. В кулуаре лежал очень ненадежный снег, видно следы свежих лавин. К тому же кулуар узкий, в случае схода лавины даже убежать некуда было бы. Досталось бы всем. Наученные горьким опытом, на сей раз мы решили прислушаться к голосу самих гор. Они точно прогоняли нас отсюда. И, о чудо, как только мы повернули обратно, стих ветер. Как только покинули ледник, ступили на морену, выглянуло солнце, и тучи разлетелись, как воробьи. Вот теперь хотите верьте, хотите нет, а я глубоко убеждена, что с горами надо дружить. Нельзя их покорять и брать напором. Это чревато последствиями. Горы могут отомстить за непослушание. А если же внимать их голосу, то можно прожить еще очень долго.
Все испытали облегчение от принятого решения. И вниз понеслись как на крыльях, воображая лица наших товарищей по команде. Через пятнадцать минут решили все-таки пообедать. Для этих целей была выбрана ложбинка с ручьем среди огромных камней, на которых мы очень удобно и расположились, подставились лучам солнышка. Красота, да и только! Консервы, чай, анаком и разговоры. Оказывается, Ляшов мечтал попасть в КГБ. Однако суждено было сбыться его второй мечте – стать спортивным тренером. Здесь нас догнали двое чехов. Они ходили на перевал Кашкаташ, мы их еще на леднике заметили. Вежливые приветствия с обеих сторон и неизбежное расставание. С часик повалявшись на солнышке, побежали вниз. Перед этим еще посмеялись – стоило лезть черт знает куда с огромными рюкзаками, чтобы пообедать с красивым видом из столовой. Внизу оказались меньше чем через час. На сей раз решили не идти в сарай, а устроиться на поляне, среди стоянок других лагерей. Что ни говори, а здесь куда приятней. Жижин помчал за нашими ребятами и остатками лагеря. Гена решил подремать.
Поскольку световой день еще был в разгаре, я собрала свои банные причиндалы и пошла на речку. Провела я там времени не меньше часа, а может и больше. Только когда пришла в лагерь, получила от Жижина пистоны. Они меня потеряли и собирались чуть ли не собаку с милицией вызывать. Я стала ожесточенно защищаться, мол, я не говорила, что пойду на десять-пятнадцать минут. В общем, Жижин помахал кулаком перед моим носом, на том и разошлись. Тем временем в лагере уже стояла палатка. Все готовились к вечернему празднованию, посвященному завершению маршрута «без единого трупа» (тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!)
Оставался только Эльбрус. И это был пункт похода желательный, но необязательный. Назавтра от нас требовалось попасть в Терскол, забрать (о, ужас!) заброску и подняться на Приют Одиннадцати. Ну а пока – праздник. Туговато получилось насчет спальных мест. Федоренко не пожелал оставить палатку, и у нас появилось двое бездомных. Хорошо, что мы сейчас внизу, на травке. И ночь относительно теплая. Есть возможность спать на улице, без крыши. А что будет на Эльбрусе? Мне трудно это представить, ибо нам вчетвером казалось места мало. А тут придется размещать шестерых.
11 июля
Утром состоялось очередное прощание с Игорьком, на сей раз навсегда. Вниз бежали быстро и вскоре оказались около близкой душе и сердцу сакли. Здесь уже ходили маршрутки до Терскола, в одну из которых мы не преминули поместиться. На базе МЧС первым встретил Чатын, такой славный песик. Я с ним познакомилась еще в «четверке». Мне показалось, что он тоже меня помнит, во всяком случае, был рад, хвостом вилял отчаянно. Мы прошли на привычное уже место на огороженной специально для палаток территории. Забрали у МЧСников заброску, я отсортировала продукты. Часть мы берем на Эльбрус, остальное оставим здесь, не таскать же с собой лишнее. В пос. Азау, откуда начинается канатка, пошли пешком. По дороге несколько растянулись. Вовчик сильно хромал, но мужественно шел и молчал.
Дорога тянется вдоль Баксана. И на безлесистых частях ее открываются классные виды на горные хребты. В частности шикарно виден был когутайский узел. Две вершины, два перевала, ледник. Опять таки нахлынули воспоминания, как мы там ковырялись. Я даже место на леднике увидела, где подвернула ногу. Между вершинами Большой и Малый Когутай находится перевал Жемчужина Приморья – «тройка А», ласково прозванный «ЖП». Его мы должны были идти после перевала Юсеньги, в связке с перевалом Интеркосмос. Но поскольку мы сошли с маршрута, нам осталось только любоваться на перевал издалека. А он красив, чертовски красив. Возникла бредовая идея - после Эльбруса сунутся туда. Ведь времени до возвращения остается еще целая неделя. Жижин сразу запротестовал. У него шалило колено. У Гайворонского – щиколотка. Ляшов и Огурцов отмазок не имели, хотя и желания огромного не выразили. Нам же с Генкой, похоже, единственным желающим, вдвоем идти не резон.
Так за обсуждением нового проекта дошли до Азау и чуть не опоздали на последний фуникулер. Пришлось договариваться с дядькой, который назвался хозяином канатки. Нас забрали последним техническим рейсом. И с Кругозора до Мира также. И кресельную канатку пустили на последний круг ради нас. Уже смеркалось. Небо окрасилось бежево-розовыми красками. Периодически проскальзывал холодный ветер. Мы подошли к бочкам. Здесь альпинистский народ собрался во дворике послушать скрипку. Никогда не думала, что скрипка может так красиво звучать. Какой-то иностранец в синем комбинезоне, похожем на водолазный, стоял в дверях своей бочки и играл для публики. У меня открылся рот от удивления и восхищения. Кругом стояла тишина, небо в закатных лучах, горы розового цвета. И скрипка. Хотелось расплакаться от умиления. Мы гуськом прошли дворик насквозь. Я засмотрелась на скрипача, не замечая, что улыбаюсь. Он в ответ мне подмигнул и тоже улыбнулся. Казалось, мы с ним друг друга поняли.
Наша команда продолжила подъем. Еще долго была слышна скрипка. Спустя час мы добрели до Приюта Одиннадцати, уже в густых сумерках. Палатку поставили среди развалин, так как выбирать место было некогда. В очень быстрых темпах, почти на скорость, мы приготовились ко сну. Одна проблема – это размещение. Хорошо, что палатка тамбура имела. Двое легли там. И все равно тесно было до ужаса, ибо мы натянули на себя все теплую одежду, что имелась. Все-таки на 4200 м ночуем. Спать оставалось недолго. Подъем запланирован на три часа утра. Нас ждал Эльбрус.
12 июля
Утро началось с ощущения свирепого холода. Ох, как не хотелось выползать из-под спальника. Но гора зовет, как и труба. Самое трудное – это переодеться из ночного в ходовое. Дальше чай, мед, печенье. И выход. Завтрак небольшой, ибо вся еда с набором высоты может попроситься обратно. Мы взяли с собой КМП внушительных размеров. Голод наверняка где-нибудь скажется. По шаблону прошлого года несколько человек взяли рюкзаки, куда остальные несколько сложили кошки (их планировалось одеть на скалах Пастухова) и дополнительные теплые вещи. Мои кошки упали в рюкзак к Геннадию. О чем я позже пожалела. Каждый пошел своим темпом. Здесь команда опускалась до личностей. Все шли кому как удобно. Генка зафитилил вперед всех. Я шла бодренько, голова не болела. Сказывалась хорошая акклиматизация. Весь склон светился сотнями огоньков. Это другие восходители встали на тропу.
До скал Пастухова народ стекался с разных точек обоих скальных хребтиков, протянувшихся вдоль склона. А после скал Пастухова идет четко набитая тропа, одна на всех.
Вот и пора кошки одевать. А мои убежали вперед вместе с Геной. Могу поспорить, что он даже забыл о них. Иначе бы оставил на камушке. Пришлось идти так. В принципе, можно. Только иногда ноги проскальзывали. Голова все еще не болела. Но вот желание идти дальше улетучивалось. Я читала, что такое бывает на высоте и связано с гипоксией. Но было бы нелепо повернуть назад притом, что я хорошо себя чувствую, и что погода почти отличная. Я засыпала. Впервые в жизни я заснула на ходу. Проснулась от ощущения невесомости, ибо во сне уже падала. Как мне хотелось где-нибудь прилечь и покемарить. Стиснув зубы, сделала еще один шаг. И так, в борьбе с самой собой, дошла до седловины. Там те, кто убежал вперед, отдыхали и дожидались остальных. Я добрела и упала у ног своих товарищей. Солнце пригревало, изредка седловина накрывалась туманом. Мы решили идти на Восточную вершину, ибо в прошлом году посетили Западную. А у кого силы останутся, то можно и на Эльбруский крест замахнуться, другими словами - сходить на обе вершины.
Я наконец-то одела кошки. И мы двинулись дальше. Ворсин, Ляшов и Гайворонский ускакали вперед. Я шла с Веталем. Потихоньку, с остановками. Слабость одолевала неимоверная. Прошли мы, наверное, половину пути, присели на камушки, выступающие из-под снега. И заснули. Кто мог подумать, что наше восхождение закончится так нелепо. Сколько проспали, не знаю. Только Веталь меня растолкал и предложил идти уже вниз, так как все наверняка уже спустились. Меня долго уговаривать не пришлось. Так оно и получилось. Когда мы с ним вышли на седловину, то подтянулись и остальные, побывавшие уже на вершине. Жижин, оставшийся на седле, ждал нас. Народ делился впечатлениями. Ворсин был готов бежать и на Западную вершину, чувствовал в себе силы на крест. Только никто не захотел составить компанию. А один он не пошел. Гайворонский поймал очередную трещину, провалился по пояс. Ляшов дошел без проблем и наделал снимков вершины и флага Ратибора.
Когда я отпрашивалась с работы в поход, то пообещала сфотографировать флаг конторы на вершине Эльбруса. Флаг я положила в ворсиновский рюкзак и благополучно забыла о нем. Генка же помнил, вот только фотоаппарата при нем не было. Но по счастливой случайности на вершине оказался какой-то чех. Тогда Гена жестами попросил того сфоткать флаг и по оставленному адресу выслать фотографию. Самым трудным делом оказалось растянуть флаг. Он огромный и один человек его не растянет. Генка каким-то макаром привязал одну сторону флага к мемориалу защитникам Кавказа, а другую взял в руки. Вроде получилось, да только зря столько стараний. Все равно чех ничего не прислал. Обидно.
Вниз летели как на крыльях, бежали наперегонки. Последствий восхождения не наблюдалось, плохо никому не стало. Вот что значит хорошая акклиматизация. Остаток дня провели в праздном безделии. Жижин предложил сегодня же спуститься в Терскол, чтобы утренним автобусом отчалить в родные края. Меня такая перспектива совершенно не вдохновляла. Хотелось еще побыть в горах. У меня целая неделя отпуска в запасе. Остальные были со мной солидарны и решили горячку не пороть. Жижману оставалось только пожать плечами.
13 июля
Ночевка была тесной как никогда. С наступлением утра все вздохнули с облегчением. Торопиться никуда не надо было. Хорошо! С небольшой ленцой мы передвигались по лагерю, наблюдали за иностранцами, готовили завтрак. Фотографировались. Погода стояла исключительная. Гораздо лучше, чем вчера. Повезло сегодняшним восходителям. Не надеясь на ответственность чеха, я сфоткала флаг «Трансспецстроя» на фоне окружающих гор. Может быть это спасет меня от разочарования начальства.
На склоне постоянно сновал народ. Одни вверх, другие вниз. Показались шестеро человек, идущих в связках по трое. По речи поняли, что это немцы, либо австрийцы. Мы поулыбались их связкам, в которых не было необходимости. Здесь они только мешали свободному движению в собственном темпе. Но лучше перебдеть, чем недобдеть. За день до нашего восхождения с горы снимали труп сочинца, провалившегося в трещину. Видимо, это и повлияло. После обеда начали собираться. Пора и вниз бежать. На кресельной канатке вспомнили, что сегодня тринадцатое число. Как бы чего не случилось. Разные неудачи и злоключения стали уже черным юмором в нашей команде. По мере того, как терялась высота, мы меняли зимний облик на летний. Из Азау помчали в Терскол. Перед глазами опять маячил ЖП.
- Жижман, пошли на ЖП! – крикнул Ворсин Мастеру.
Оп! Секундная остановка. И Мастер, прихрамывая, дал ответ: - «Генчик, у меня колено болит, я же говорил!»
Мы с Ворсиным так и подавились собственным смехом. Ведь Жижин только что шел весьма бодрым шагом, без всяких намеков на хромоту. Вот как домой хочет. Кстати, он опять завел разговор о скором отъезде. Если в Терсколе стоит вечерний автобус, то надо ехать. Я запротестовала. Мало того, что на неделю раньше возвращаемся. Так еще и последнего вечера в горах лишить хотят. Меня поддержали. Жижин решил ехать один. Но автобуса не было. Так что прощальный ужин состоялся в присутствии всех членов команды, за исключением Федоренко.
Палатку поставили на своем любимом месте – за базой МЧС и будкой Чатына. После обустройства лагеря я ушла на речку приводить себя в порядок, ибо завтра возвращаемся в цивилизацию. И снова нахлынули воспоминания этих мест, можно сказать мест боевой славы. Год назад мы рассекали по этим тропкам с Катериной Антоновой с той же самой целью – отмыться перед отъездом. Как же приятно почувствовать, что кожа снова пахнет мылом, волосы шампунем, а руки -кремом!!! Истинное удовольствие – одеть кипенно-белую футболку и такие же белые носки. В городе такую радость испытать просто невозможно! В общем, в лагерь я вернулась царевной с большой буквы «Ц»!
Первым делом я, как завхоз, провела ревизию имеющихся пищевых запасов. Оказалось, что с огромным отрывом от прочих позиций в списке оставшихся продуктов лидировали пачки с печеньем и анакомом. Наш маршрут закончился на неделю раньше в составе на одного человека меньше с набором продуктов , рассчитанных изначально на одного человека больше. Поэтому можно представить себе, сколько еды у нас осталось!!! Целое море!!! Но остро чувствовалась нехватка спиртного и денег на его приобретение. Поэтому мы отправили засланцев – Мастера и Ляшова на промысел. А именно на обмен печенья и анакома на водку.
Операция прошла успешно. Мы стали обладателями двух бутылок водки для проведения торжественных мероприятий по закрытию маршрута. Однако нам вернули все пачки анакома с беконом. Поскольку кабардинцы – мусульмане и свинину не употребляют, то анаком со вкусом бекона спросом не пользуется. Четкий коммерческий расчет, несмотря на то, что настоящей свининой там и не пахнет! Ну и ладно, подумали мы, чем богаты, тем и рады. Поделим!
В лагере полным ходом шли приготовления к ужину. Как только стемнело, мы уселись в деревянной беседке за праздничным столом на разбор полета. Ритуал разбора заключался в том, что каждый из членов команды, держа в руке емкость со спиртным, выговаривал всем участникам свои замечания. В конце добавлял пожелания по исправлению недостатков, за что и выпивал содержимое емкости. Поскольку претензий у нас друг к другу никаких не было и разбирать по сути оказалось нечего, то мероприятие сошлось к общим пожеланиям счастья и мирного неба над головой. Конкретика в адрес каждого звучала только от Ворсина и Жижина. Меня оба хвалили, чем не могу не похвастаться. Мастер отметил, что объявленные в прошлом минусы я исправила, ни разу не упала, не подвергала экспедицию опасности, была собрана и серьезна на маршруте, в экстремальной ситуации проявила выдержку и хладнокровность. Сама же пожелала команде не расслабляться после неудачи, стремиться к новым перевалам и быть осторожными. Хряпнула из своей емкости, покраснела и стала счастливым человеком.
Ночь подкралась внезапно. Нам очень хотелось растянуть последний вечер в горах до бесконечности. Но, увы! Все имеет отвратительное свойство заканчиваться. Ночь, как бы извиняясь за свое неизбежное вторжение, хотела нас порадовать. Небо было усыпано звездами, отчего имело белый цвет. То и дело на небесной доске чертили полоски метеориты. Луна спала где-то за горизонтом, отчего темнотища стояла хоть глаз выколи. Наши запасы спиртного в очередной раз подошли к концу. Я, Ворсин и Гайворонский отправились в Терскол на поиски открытого магазина. Мы прошли поселок насквозь, но такового не обнаружили (в два часа ночи-то). Тем не менее, довольные от прогулки, вернулись в лагерь и разошлись по кроваткам.
14 июля
Утреннего автобуса, на который мы рассчитывали, не оказалось. Зато оказалась «Газелька», готовая за «умеренную» цену отвезти нас до Минеральных Вод. Денег у нас было в обрез, поскольку основную часть сбережений народ прогулял в дневочные дни в Джантугане. Голова уже не думала о том, что мы покидаем горы и что это очень печально. Мысли находились уже дома, планировали деятельность на завтра. Чем заниматься в оставшиеся дни отпуска? Появилась масса свободного времени, которую надо было убить. А хуже состояния быть не может. И все-таки организм был рад приближению к цивилизации, а в частности к теплому туалету и к горячему душу.
В Минеральных водах на последние деньги мы купили билеты в Ставрополь и по пирожку. А на совсем последние – по пиву на автовокзале в Ставрополе, чтобы отметить наше прибытие и еще раз разделить стол с участниками нашей команды. Здесь наши пути и разошлись до следующей пятерки, которую мы обязательно должны пройти!!!
Ставрополь 2004г.